- Автор: Репин Илья Ефимович;
- Год: 1883 – 1885;
- Место нахождение: Государственная Третьяковская галерея, Москва;
- Размер: 199,5 х 254 см. Холст масло;
- Цена: В феврале 1885 года П Третьяков заплатил за два полотна фиксированную сумму в 21,5 тысяч рублей, из которых 7000 за картину “Не ждали“. Затраты на реставрацию картины, после второго покушения на неё в 2018 году, составило около 30 миллионов рублей. Стоимость картины на текущий момент не известна.
«Иван Грозный убивает своего сына» – картина великого русского художника XIX – XX века Ильи Ефимовича Репина (1844-1930). Написана маслом на холсте 199,5 х 254 см в период 1883 – 1885 годы. Находится в Государственной Третьяковской галерее (Москва).
Автор вынашивает замысел
Репин всегда был остро чувствующим человеком и живо реагирующим на действительность гражданином своей страны. Современность всё больше пугала – набирало силы революционное движение. По воспоминаниям художника, впервые тяжёлое, гнетущее настроение и мысль о потребности излить его в кровавом полотне возникли после убийства народовольцем императора Александра II в марте 1881 года. В том же году тоскливое состояние души со стремлением написать вещь необычайно сильную по эмоциям и даже страшную охватило живописца после концерта Римского-Корсакова. Вторую часть сюиты «Антар» композитор посвятил кровавой мести Антара – на художника музыка подействовала подавляюще. Он был душевно растерзан и вдруг подумал: Иван Грозный и сын его – вот идеальные персонажи для возможной картины. Пугающую современность лучше было не трогать.
Уверенность в том, что он действительно созрел для такой картины, укрепилась в художнике в поездке по Европе в 1883 году. Репин стал очевидцем боя быков. Самым поразительным для него самого был интерес, азарт, как собственный, так и ревущей толпы – убийства воочию и кровь не пугали, а сводили с ума от влечения их созерцать.
По возвращении в Россию мастер тут же приступил к осуществлению идеи.
В основе картины версия Карамзина
Кто из историков и летописцев был прав, описывая смерть сына Иоанна IV, где и как это произошло? Репин опирался на труды Карамзина. Тот, в свою очередь, на записи князя Курбского и иезуита Антонио Поссевино, посла к Ивану Васильевичу от папы Римского. Согласно этим источникам, причиной ссоры царя с сыном стало «неблагочестивое поведение» Елены Шереметьевой, третьей жены царевича. Разбушевавшийся царь в гневе ударил сына, после чего тот умер.
Поссевино очевидцем не был, он слышал об убийстве от своего переводчика, что не может гарантировать достоверность трагического события.
Воображение Карамзина позволило ему дать красочные описания мук Ивана Грозного, страданий отца после гибели сына. Он потерял покой и сон, особо худо было ночами: падал посреди комнаты и стенал, вопил, затихая только в изнурении, «боялся утреннего света, видеть людей и явить им в лице своём муку сыноубийцы…».
По утверждению Карамзина на смертном одре Иван Грозный «звал к себе убитого сына, видел его в воображении, говорил с ним ласково».
Как было на самом деле, уже не узнать. Можно лишь попытаться влезть в шкуру царя и почувствовать леденящий душу ужас свершившегося. И не забывать, что Репин создал произведение искусства с кажущейся ему правдоподобной трактовкой далёких событий. Автор имеет право.
Мучительная работа
Картина «Иван Грозный и его сын» писалась тяжело: урывками, с самоедством и переживаниями, постоянными исправлениями. Художник то терял веру в себя и закидывал кисти подальше, то с остервенением бросался к холсту.
Позировали хорошие знакомые:
- Царь писался с художника Мясоедова и композитора Бларамберга;
- Царевич – с писателя Гаршина и художника Менка.
Работа шла почти весь 1884-й и январь 1885-го. О том, какие муки перенёс художник и сколько вложил сил и нервов, знали натурщики – были свидетелями многих эмоциональных всплесков мастера. Смотреть на результат работы они определённо боялись, хотелось отвернуться, так реалистично всё выглядело.
Демонстрация полотна
И вот Репин позвал друзей-художников в мастерскую, самым авторитетным среди них был Иван Крамской. На него и возложили обязанность нарушить повисшую тишину – все были ошеломлены. Крамскому не понадобилось много времени, чтобы понять, что картина Репина «Иван Грозный убивает своего сына» – на сегодняшний день наивысшая точка в творчестве автора. «Зрелым плодом и вещью в уровень таланту» назвал Крамской картину. Написать её мог только такой гений, как Репин.
Вскоре состоялась выставка, на которой картина со сценой убийства Иваном Грозным своего сына была в центре внимания. Но мнения зрителей были неоднозначны. Одни восхищались мастерством художника, сумевшим схватить и передать и ужас, и случайность произошедшего, и боль, и вопль отца, убившего своего сына. Другие ругали за неприглядность сцены, а главным образом, за тему цареубийства.
Донесли Александру III – Победоносцев, главный идеолог и советник императора, писал монарху, что на картину нельзя смотреть без отвращения и мыслей об антигосударственных наклонностях автора. Он делал вывод, что даже не удивлен тем, кто написал картину «Иван Грозный убивает сына» – Репин давно привлекал внимание властей «голым реализмом с тенденцией критики и обличения».
Столичная выставка закончилась. К тому времени картину купил Павел Третьяков, но выставлять её в Москве не разрешили, запретили и распространять воспроизведения. Табу на демонстрацию действовало три месяца (с апреля 1885-го), в июле Третьяков получил уведомление о разрешении разместить картину с испугавшей многих сценой, как Иван Грозный убил сына, в зале галереи.
Название
Ещё перед Передвижной выставкой в Петербурге Репин советовался с Крамским, как назвать полотно, чтобы цензура не цеплялась. Убивающий сына царь наталкивал на очевидное «Сыноубийца», но это было невозможно. В выставочном каталоге обозначили: «Иван Грозный и сын его Иван», без намёка на суть происходящего события. Позже к этому приглаженному названию добавили: «16 ноября 1581 года».
Описание картины
В центре огромного полотна (размер усиливает впечатление) две мужские фигуры. Это царь Иван Грозный и царевич, его сын. Но здесь они не монаршие особы, а несчастные люди. Первые минуты после взрыва гнева Иоанна, когда в споре, не сдержавшись, он ударил сына тяжёлым жезлом и по несчастью пробил тому голову. Сколько ужаса и отчаяния теперь в глазах отца, он судорожно зажимает рану ладонью, но кровь не остановить, она струится сквозь пальцы неумолимым ручьём, с каждой секундой всё больше унося из тела сына жизнь.
На заднем плане темно, основной свет сосредоточен на одежде убитого наследника, на лицах, на красном ковре под ними, который становится ещё ярче и зловещей, пропитываясь кровью молодого царевича. На переднем плане злополучный металлический жезл – несдержанным и гневливым нельзя брать в руки тяжёлые и опасные предметы. Не убей царь своего наследника, в истории России были бы иные страницы…
Мистическое влияние картины или случайности?
Художник вспоминал, что лицо Гаршина таило в себе обречённость – живая жертва как нельзя лучше подходила для образа царевича. Гаршин был потрясён талантом Репина и мощью результата. Работа была уже завершена, когда у Гаршина проявились психические отклонения и в минуту приступа безумия он свёл счёты с жизнью, бросившись с лестницы.
Здоровье самого Репина также пошатнулось, пока он работал над полотном. Психика и физическое состояние мастера вызывали опасения, у него даже на время отнялась рука.
Были проблемы и у Мясоедова, с которого писался царь: он не мог найти общий язык с собственным сыном. Поговаривали, что в приступе ярости он чуть не убил сына. Всё зашло так далеко, что мальчика пришлось пристроить на воспитание к родственникам.
В 1913 году картина чуть не погибла от рук вандала. Истерика вдруг обуяла молодого иконописца-старообрядца, который набросился с ножом на картину, пытаясь изрезать лицо детоубийцы. При этом он кричал: «Довольно смертей, довольно крови». Репин вынужден был долго и кропотливо реставрировать картину, необъяснимо влияющую на впечатлительных. Юноша, виновник серьёзных порезов холста, оказался душевнобольным. После этого случая хранитель Третьяковки Георгий Хруслов неожиданно для всех бросился под поезд – есть версия, не справился с потрясением от акта вандализма.
Через сто лет, в 2013-м, в Третьяковку поступила петиция от православных активистов, которые требовали убрать картину – они видели в ней оскорбления патриотических чувств. Произведение искусства удалось отстоять, оно осталось в постоянной экспозиции музея.
Совсем недавно, в конце мая 2018-го, снова произошло дерзкое нападение, которое едва не обернулось невосполнимой потерей для мирового искусства. Неуравновешенный ценитель живописи, который, по собственному признанию, приехал в музей из-за одной картины, разбил стекло металлической стойкой и повредил полотно в трёх местах (впоследствии был осуждён на 2,5 года).
Стекло оказалось бьющимся, охраны никакой. Почему меры по защите бесценных шедевров мирового искусства так слабы? Имеем ли право мы, потомки, так халатно относиться к своей истории?
Меры по спасению и состояние картины сегодня
Мощные реставрационные силы брошены на спасение полотна. Специалисты говорят, что картина «хронически больна»: осыпается краска в местах повреждений от последнего нападения, отслаивается красочный слой по всей площади холста.
Плохая связь основы с красками отмечалась специалистами ещё в 1934 году, поэтому контроль за состоянием картины особый. Из-за хрупкости она не участвует в выездных выставках и покидала стены Третьяковки лишь во время эвакуации. Но и тогда, в 1941-м, холст не наматывали на специальный вал, а помещали между двумя щитами.
После первого покушения, в 1913-м, картину приклеили на второй холст и усилили фанерным щитом – эта мера должна была укрепить полотно. В 2018 году этот щит принял на себя главный удар. Сегодня дублировочный холст удалён, ведутся работы. Главное – не торопиться и не навредить. Администрация Третьяковской галереи обещает по окончании реставрации вернувшуюся в экспозицию картину накрыть специальным стеклом, способным обеспечить защиту от любых нападений.
